Вы находитесь на сайте Культуролог
Присылайте свои отзывы, комментарии, статьи:
kulturolog@narod.ru

 

 

 

В раздел

TERRA ECONOMICS

 

На главную страницу

(к другим разделам)

 

 

Кризис мировоззренческой основы и эрозия общества

 

 

С.Г. Кара-Мурза

 

 

В системе угроз для России особое место занимают мировоззренческие срывы, которые поражают общество в целом или большие его части. Такие социальные аномалии представляют особый раздел социологии и культурологии.

Любое сообщество «собрано» и воспроизводится на определенной матрице. Важным ее срезом является когнитивная структура – система средств познания реальности и инструментов общественного сознания и обмена информацией (язык, значимые факты, теоретические представления, методы, мера, логика и др.). Большие гетерогенные сообщества (такие, как народ, нация, общество) собраны на сложной мировоззренческой матрице, в которой переплетены когнитивные структуры множества сообществ и субкультур. В этой матрице есть ядерная зона, которая сплачивает все частичные сообщества.

Ранее говорилось, что за годы перестройки каким-то образом из сознания была изъята категория сохранения. Здесь не будем говорить о причинах этой духовной патологии, а обозначим само явление, исходя из эмпирических данных. В качестве примера рассмотрим ЖКХ. Его состояние стало сегодня критической социальной проблемой в РФ.

С 1991 г. был практически прекращен капитальный ремонт жилищного фонда России (рис. 1[1]). И это достояние страны (почти треть ее основных фондов) стало деградировать. На глазах всего общества ЖКХ идет к катастрофе, но все внимание направлено лишь на строительство новых домов. В.В.Путин сказал: «Одной из самых актуальных задач считаю обеспечение граждан доступным жильем».

Да, это важная задача, но ведь нового жилья строится в год всего 1,5% от уже имеющегося, которое надо сохранять. Самой актуальной общенациональной проблемой стало сегодня не строительство нового жилья, а сохранение старого. Но об этом не говорят. В ЖКХ идет деградация его основных фондов – зданий и инфраструктуры (водопровода, теплосетей и т.д.). Это неумолимый фактор, и его игнорирование говорит о том, что инструменты познания реальности испорчены.

Разрушение ЖКХ страны – очевидная угроза. Но для нас она – еще и та капля, в которой видно общее аномальное состояние государства и общества в их отношении практически ко всем угрозам. Утрачены механизмы и нормы, которые побуждают людей вкладывать средства и усилия в содержание и сохранение того искусственного мира культуры, в котором живет человек и без которого он существовать не может. Попробуйте спросить министра, депутатов, жителей – на что они надеются? Что дома сами собой капитально отремонтируются? Что ржавые теплосети сами собой окрепнут? Что люди привыкнут жить без домов и без отопления? Никто ничего не ответит и даже вопроса не поймет. Эти проблемы как будто стерты из сознания людей. Это – глубокая деформация мышления, распад когнитивной структуры, на которой собрано общество.

В Послании В.В.Путина 2007 года говорится о необходимости развития речных перевозок. Но эта отрасль совсем недавно была очень развита – имелся большой речной флот, предприятия по его содержанию и ремонту, обустроенные в масштабах всей страны пристани и фарватеры, квалифицированные кадры. Была профессиональная культура. В 90-е годы были созданы условия (экономические, социальные, культурные), несовместимые с существованием отрасли – и флот распродан, кадры разбрелись. Перевозки грузов внутренним водным транспортом сократились в 6 раз (рис. 2), с перевозкой пассажиров еще хуже. Какой же смысл вкладывать деньги в повторное развитие отрасли, если причины краха не названы и не устранены[2].

В общественном сознании производство и содержание производственной базы разведены как независимые стороны хозяйства. Но их нельзя разводить, это искажает сам смысл главного показателя – валового внутреннего продукта. Ведь если из-за отсутствия надлежащего ухода и ремонта происходит аномальный износ или разрушение основных фондов, это следует считать «производством валового внутреннего ущерба» («антипродукта»). Эту величину следовало бы вычитать из ВВП. Попробуйте пересчитать ВВП РФ с учетом ненормативной деградации национального достояния!

Провал в сознании, о котором идет речь, корнями уходит в тенденцию к «натурализации» культуры. Мы часто слышим, что рыночная экономика – «естественный» порядок, что частное предприятие – явление «естественное». А все советское – «искусственное». Это важные тезисы. Если частное предприятие «естественно», то есть, «природно», то и нет необходимости в специальной деятельности по уходу за ним, поддержанию особых условий, ремонту и т.д. Природные создания сами адаптируются к окружающей среде. После промышленной революции, во время которой господствовало представление, что все вокруг – машины разной степени сложности, натурализация культуры мало-помалу вытесняла из сознания заботу о сохранении творений цивилизации. Строительная лихорадка ХХ века маскировала процессы старения и износа сооружений.

Положение резко изменилось с началом «неолиберальной волны». В 1970 г. в США строительство инфраструктуры стало отставать от износа. Сейчас затраты на необходимый срочный ремонт оцениваются в астрономические суммы. Американское Общество Инженеров опубликовало отчет (2005), согласно которому до 2010 г. требуется истратить 1,6 трлн. долларов. Речь идет о срочном ремонте 15 главных категорий сооружений (дороги, мосты, водоснабжение, энергетические сети и пр.). Задержка с ремонтом уже создает большие риски и опасность крупных отказов, ведет к большим издержкам. Так, жители США ежегодно тратят 54 млрд. долларов на ремонт автомобилей, поврежденных из-за плохого состояния дорог. 85% объектов инфраструктуры, о которых идет речь, находится в частном владении. Значит, само по себе «чувство хозяина» недостаточно, чтобы заставить рачительно ухаживать за сооружениями.

Вернемся к проблеме распада матрицы, соединявшей народ. Опасность гибели возникает вследствие слишком обширных ее изменений - избыточной подвижности. Чтобы устоять перед натиском «иного», нужны механизмы, которые антропологи называют инерцией и пережитками. Это необходимые средства для сохранения народа. А. Леруа-Гуран пишет: «Инерция по-настоящему бывает видна лишь тогда, когда [этническая] группа отказывается ассимилировать новую технику, когда среда, даже и способная к ассимиляции, не создает для этого благоприятных ассоциаций. В этом можно было бы видеть самый смысл личности группы: народ является самим собою лишь благодаря своим пережиткам».

Вот поразительный вывод крупного ученого: «народ является самим собою лишь благодаря своим пережиткам»! Значение традиции как непременного условия сохранения народа доказывали антропологи самых разных школ и направлений. Можно сказать, что они вывели «общий закон» этнологии, который гласит, что традиция есть форма коллективной адаптации общности к среде обитания: «Уничтожьте традицию, и вы лишите социальный организм его защитного покрова и обречете его на медленный, неизбежный процесс умирания»[3].

Перемена устоявшихся порядков - всегда болезненный процесс, но когда господствующие политические силы начинают ломать всю систему жизнеустройства, это создает обстановку «гибели богов» - все обесценивается. Это наносит народу столь тяжелую травму, что его сохранение ставится под вопрос. Такую травму и нанесла российскому обществу реформа, всем его социальным группам и слоям. После 1991 г. в России была провозглашена программа изменения всех больших систем, всех институциональных матриц, на которых стоит страна. Реформы стали огромной программой имитации Запада.

Пробежим мысленно все стороны жизнеустройства - везде реформаторы пытаются переделать те системы, которые сложились в России и СССР, по западным образцам. Сложилась, например, в России своеобразная школа. Ее проект вырабатывался в длительных поисках и притирке к культурным традициям народа, с внимательным изучением зарубежного опыта. Результаты были не просто хорошими, а блестящими, что было подтверждено множеством исследователей и Запада, и Востока. Эту школу было решено кардинально изменить, перестроив по специфическому шаблону западной школы.

Как странно. Попробуйте снести заурядный особняк в центре Москвы – поднимется страшный шум. Но вот, сносят здание российской школы – полное равнодушие. Говорят о зарплате учителей, о подведении Интернета, о перегрузке программ. Тот факт, что ликвидируется уникальное творение национальной культуры, ценность которого со временем будет только расти, не интересует ни государство, ни интеллигенцию, ни родителей. Из когнитивной структуры российского общества выпал целый краеугольный камень. В одном из важных срезов общество распалось.

Сложился в России, за 300 лет, своеобразный тип армии, отличный от западных армий с их традицией наёмничества. Армию сразу стали перестраивать по типу западной (даже ввели нашивки с угрожающими символами - хищным орлом, оскаленным тигром - то, что всегда претило русской военной культуре). Но что означает для страны смена социального и культурного генотипа армии, какими это чревато издержками, никого на институциональном уровне не волнует. Гласа немногих вопиющих никто не слышит.

Сложилась в России, с середины ХIХ века, государственная пенсионная система, отличная и от немецкой, и от французской. В СССР она была распространена на всех граждан, включая колхозников. Система эта устоялась, была всем понятной и нормально выполняла свои явные и скрытые функции - ее сразу стали переделывать по англосаксонской схеме, чтобы каждый сам себе, индивидуально, копил на старость, поручая частным фирмам “растить” его накопления.

Система высшего образования России складывалась почти 300 лет. Это - один из самых сложных и дорогих продуктов русской культуры, это и одна из матриц, на которых воспроизводится культура. Уклад нашей высшей школы, организация учебного процесса и учебные программы - это инструменты создания специалистов с высшим образованием особого типа - интеллигенции. Заменить все эти выработанные отечественной культурой инструменты на те, что предусмотрены Болонской конвенцией, - значит сломать механизм воспроизводства культуры России.

Но особенно поражает согласие российской интеллигенции на уничтожение самой крупной институциональной матрицы - отечественной промышленности. Каковы будут последствия приватизации промышленности, даже если бы она проводилась в соответствии с законом, а не по указу, было довольно точно предсказано. Следовало ожидать утраты очень большой части промышленного потенциала России. Как раз когда в Москве в 1991 г. обсуждался закон о приватизации, в журнале «Форчун» был опубликован большой обзор о японской промышленной политике. Там сказано: «Японцы никогда не бросили бы нечто столь драгоценное, как их промышленная база, на произвол грубых рыночных сил. Чиновники и законодатели защищают промышленность, как наседка цыплят».

Хотя бы сегодня мы обязаны разобраться в этом моменте, ведь речь идет о глубоком болезненном срыве в мышлении значительной части высокообразованных людей,  многомиллионной интеллигенции. Такое отношение к отечественной промышленности, к нашему национальному достоянию, поразило специалистов во всем мире. Провал колоссальный, ряд отраслей почти утрачен. Производство машиностроения в 1990 г. было на 46% больше, чем в 2006 году (рис. 3).

В докладе американских экспертов, работавших в РФ, говорится: «Ни одна из революций не может похвастаться бережным и уважительным отношением к собственному прошлому, но самоотрицание, господствующее сейчас в России, не имеет исторических прецедентов. Равнодушно взирать на банкротство первоклассных предприятий и на упадок всемирно-известных лабораторий - значит смириться с ужасным несчастьем»[4].

Заданная при этом срыве антирациональная структура мышления сохранилась, она воспроизводится как тяжелая болезнь. Ведь пропагандистами беспрецедентной в истории программы деиндустриализации России были видные деятели науки, академики. Академик РАН Н.П. Шмелев в важной статье ставит такие задачи: «Наиболее важная экономическая проблема России - необходимость избавления от значительной части промышленного потенциала, которая, как оказалось, либо вообще не нужна стране, либо нежизнеспособна в нормальных, то есть конкурентных, условиях. Большинство экспертов сходятся во мнении, что речь идет о необходимости закрытия или радикальной модернизации от 1/3 до 2/3 промышленных мощностей…

Если, по существующим оценкам, через 20 лет в наиболее развитой части мира в чисто материальном производстве будет занято не более 5% трудоспособного населения (2-3% в традиционной промышленности и 1-1,5% в сельском хозяйстве) - значит, это и наша перспектива»[5].

На что же готов пойти Н.П. Шмелев ради идеологического фантома «конкурентность»? На ликвидацию до 2/3 всей промышленной системы страны! Ну можно ли считать это рациональным утверждением? Тяжелое нарушение логики имеет место и в последнем умозаключении Н.П. Шмелева о том, что России следует свернуть материальное производство.

Надо заметить, что утопия «постиндустриализма», при котором человечество якобы будет обходиться без материального производства - промышленности и сельского хозяйства - культивировалась не только в сознании прорабов перестройки. Ей, например, был подвержен Г. Греф в бытность министром. Он высказал такую странную мысль: «Могу поспорить, что через 200-250 лет промышленный сектор будет свернут за ненадобностью так же, как во всем мире уменьшается сектор сельского хозяйства».

Ситуация в интеллектуальном плане аномальная: заявления по важнейшему для общества и государства вопросу не вызывают никакой реакции даже в научном сообществе. Строго говоря, уже это означает, что сообщества не существует.

Понятно, что деиндустриализация означает и деклассирование рабочих, утрату огромного «человеческого капитала». Об этой стороне дела вообще никто не заикнулся при прохождении закона о приватизации и после нее. А ведь в любой промышленно развитой стране контингент квалифицированных рабочих считается особо ценным национальным достоянием. Сформировать его стоит большого труда и творчества, а восстановить очень трудно. В России в ходе реформы контингент промышленных рабочих сократился вдвое, на 10 млн. человек (рис. 4). Значительная часть их опустилась на «социальное дно». Но даже чисто прагматической оценки этой стороны реформ не было дано.

В разгар реформы Н.П. Шмелев пишет в упомянутой выше статье, что в России якобы имеется огромный избыток занятых в промышленности работников: “Сегодня в нашей промышленности 1/3 рабочей силы является излишней по нашим же техническим нормам, а в ряде отраслей, городов и районов все занятые - излишни абсолютно”.

Вдумаемся в эти слова: “в ряде отраслей, городов и районов все занятые - излишни абсолютно”. Как это понимать? Что значит “быть излишним абсолютно”? Что это за отрасль? А ведь Шмелев утверждает, что таких отраслей в России не одна, а целый ряд. А что значит “в городе N* все занятые – излишни абсолютно”? Что это за города и районы?

Все это печатается в социологическом журнале Российской Академии наук! И ведь эта мысль о лишних работниках России очень устойчива. В 2003 г. Шмелев написал: “Если бы сейчас экономика развивалась по-коммерчески жестко, без оглядки на социальные потрясения, нам бы пришлось высвободить треть страны. И это при том, что у нас и сейчас уже 12-13% безработных. Тут мы впереди Европы. Добавьте к этому, что заводы-гиганты ближайшие несколько десятилетий обречены выплескивать рабочих, поскольку не могут справиться с этим огромным количеством лишних”[6].

В российском обществе 90-х годов было достаточно провести сравнительно небольшую идеологическую обработку, чтобы создать в массовом сознании и даже в сознании интеллигенции негативное отношение к большим блокам отечественной культуры и социального устройства. Так, антиколхозная кампания не опиралась на убедительные рациональные аргументы, не использовала изощренных художественных средств, не давала никаких оснований ожидать создания новых, более эффективных производственных структур. Однако к ликвидации колхозов и совхозов общество отнеслось с полным равнодушием, хотя было очевидно, что речь идет о разрушении огромной системы, создать которую стоило чрезвычайных усилий и даже жертв.

Не менее очевидно было и то, что разрушение крупных механизированных предприятий, которые были центрами жизнеустройства деревни, будет означать колоссальный регресс и даже архаизацию жизни 40 миллионов сельских жителей России. И этого регресса до сих пор невозможно остановить и даже затормозить (см., например, рис. 5 и 6). До сих пор этот странный провал в сознании не вызвал никакой рефлексии. Общество его не замечает и сегодня.

На другом краю спектра – точно такое же отношение к отечественной науке. Достаточно было запустить по СМИ поток совершенно бездоказательных утверждений о «неэффективности» науки, и общество бросило ее на произвол судьбы, равнодушно наблюдая за ее уничтожением. Никаких рациональных оснований для такой позиции не было, просто в массовом сознании отсутствовали инструменты, чтобы увидеть сложную структуру социальных функций отечественной науки, тем более в условиях кризиса. Вместо науки в картине реальности образовалось пустое место, и вопрос о его ценности просто не имел смысла. Надо признать, что и сама научная интеллигенция в своем понимании происходящего недалеко ушла от массового сознания.

Но вернемся к той части техносферы, прогрессирующий износ которой угрожает шкурным интересам подавляющего большинства населения России. Старение жилищного фонда России, быстрый переход его в категорию ветхого и аварийного ставит под угрозу даже физическую безопасность многих жителей РФ. По данным Росстроя, на 2005 г. общий износ основных фондов в ЖКХ составил более 60%, а четверть основных фондов уже полностью отслужила свой срок. Недавно опубликована такая справка: «Более 300 млн. кв. м (11% всего жилищного фонда) нуждается в неотложном капитальном ремонте».

Но симптомом еще более фундаментальной угрозы служит реакция общества и власти на тот неумолимый процесс, каким является ветшание жилищного фонда. Процесс идет безостановочно и с ускорением, нет никаких надежд на то, что он вдруг сам собой остановится и повернет вспять. Но все смотрят на это равнодушно не предпринимают действий, соизмеримых масштабу угрозы, и не пытаются составить разумное представление о ней. Никто даже не делает успокаивающих заявлений, пусть ложных. В них нет необходимости, ибо в обществе нет беспокойства.

Вот, партия «Единая Россия» объявила себя партией русской цивилизации и русского народа. Но жилищный фонд России – это и есть большая часть русской цивилизации. Если он рухнет, Россия станет «цивилизацией трущоб». В этом стареющем жилье живет русский народ, предмет заботы «единороссов». Почему же не видно никакого беспокойства, парламентских слушаний, депутатских запросов? Это странно, тут тайна загадочной души «единороссов». И ни у кого нельзя допытаться, спрашиваешь - все смотрят как-то тупо, как будто в мозгу какой-то электрод сломался.

Надо считать аномалией и такой факт, на который никто не обращает внимания. По данным Госкомстата, в РФ на конец 2001 года было 90 млн. кв. м аварийного и ветхого жилья или 3,1% всего жилфонда РФ. Запомним эту величину. После этого Госкомстат не публиковал данных об аварийном и ветхом жилье. Однако о динамике старения сообщалось в документах и заявлениях официальных лиц. Так, председатель Госстроя РФ Н. Кошман 8 апреля 2003 г. сообщил прессе, что в 2002 году «в состояние ветхого и аварийного жилья перешло 22 миллиона квадратных метров».

9-11 февраля 2004 г. Госстрой России, Министерство жилищного строительства и городского развития США и Всемирный банк провели в Дубне международный семинар «Ипотечное жилищное кредитование». На семинаре выступали зам. премьер-министра РФ В. Яковлев, председатель Госстроя РФ Н. Кошман, зам. министра экономики А. Дворкович. Главный доклад сделал зам. председателя Госстроя В. Пономарев. Все это официальные лица очень высокого ранга. Но главное, в пресс-релизе семинара сказано, что «ветхий и аварийный фонд ежегодно растет на 40%».

Простой подсчет показывает, что если скорость старения после 2001 г. принципиально не изменилась, то к концу 2006 г. категория ветхого и аварийного жилья должна была бы составить около 400-500 млн. кв. м или 14-16% всего жилфонда РФ. Ведь масштабы сноса ветхих домов очень невелики. Счетная палата отмечает в 2005 г.: «Ликвидировано за указанный период [2002-2004 гг.] ветхого и аварийного жилищного фонда 630,4 тыс. кв. м при плане 2406,0 тыс. кв. м, выполнение составило 26,2%». За три года 0,63 млн. кв. м, величина пренебрежимо малая.

400-500 млн. кв. м - величина правдоподобная, хотя наверняка неточная – мы можем сделать лишь грубую прикидку. Вот косвенные доводы на этот счет. Говорится, например, что в Москве ситуация лучше, чем в других местах – здесь земля очень дорогая, фирмы охотно сносят ветхое жилье и застраивают участки большими новыми домами. В мэрии недавно сообщили корреспонденту «RBC daily»: «В ветхом состоянии у нас находится 28 млн. кв. м жилья при общем размере жилого фонда 200 млн. кв. м»[7].

Итак, в Москве, где положение лучше всего в РФ, ветхое жилье составляет 14% жилищного фонда. Согласно «Российской газете» от 2 марта 2007 г., «количество ветхих и аварийных домов в Дагестане составляет 26% жилищного фонда». Таков диапазон на начало 2007 г., от 14 до 26% жилищного фонда – ветхий и аварийный.

Что же говорят высшие должностные лица, отвечающие за состояние ЖКХ России в целом?

В феврале 2006 г. состоялось второе Всероссийское совещание на тему «Ветхий и аварийный жилищный фонд: пути решения проблемы». На этом совещании тогдашний Министр регионального развития РФ В. Яковлев сообщил: «Сегодня в стране насчитывается более 93 млн. кв. м ветхого и аварийного жилья»[8].

Как сказано, «в совещании приняли участие члены Совета Федерации РФ, представители органов власти из Астраханской, Читинской, Нижегородской, Пермской, Тульской, Кемеровской областей, представители бизнеса, научных и общественных организаций».

После того совещания проходит 8 месяцев, и 5 октября 2006 г. зам. министра регионального развития РФ Ю. Тыртышов сообщает в интервью: «Доля ветхого и аварийного жилья в России достигла 3,2% от общего объема жилищного фонда, что составляет 93,2 млн. кв. м». Он назвал данные, которые отражали состояние на конец 2001 года. Его слова противоречат тому, что в 2003 и 2004 гг. говорил председатель Госстроя РФ Н. Кошман (и подтверждал заместитель премьер-министра РФ В. Яковлев). Почему чиновник высокого ранга, наверняка знающий о таком очевидном противоречии, никак не объяснил его в своем интервью?

Это признак общей деградации культуры управления. Министры и их заместители называют несовместимые величины – и никакой реакции! Общество получает сообщения, в которых концы не вяжутся с концами - и никто этого не замечает.

Так это и идет поныне. В «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации» (октябрь 2007 г.) сказано: «Достижению целевых параметров обеспеченности населения жильем препятствует необходимость быстрого выведения из оборота жилья ветхого и аварийного фонда (по данным Росстата, 95 млн. кв. м на начало 2006 года, с тенденцией ежегодного роста на 2 млн.».

Остановимся на этой аномалии: сведения о величине ветхого и аварийного жилищного фонда РФ, даваемые разными источниками, несоизмеримы. Более того, одни и те же люди в разной обстановке называют разные величины. Резкие и никак не объясненные изменения в динамике величин, которые присутствуют в данных Госкомстата, не вызывают вопросов и удивления даже у контролирующих органов.

Вот Отчет Счетной палаты о ходе программы переселения граждан из ветхого и аварийного жилья[9]. Здесь сказано: «По состоянию на 1 января 2000 года суммарная площадь ветхого и аварийного жилья в Российской Федерации составляла 49,78 млн. кв. м (1,8% в общем объеме жилищного фонда России), в том числе аварийный жилищный фонд - 8,24 млн. кв. м.)».

В приведенной здесь же таблице Госкомстата мы видим, что после 1999 г. начался резкий рост объема ветхого и аварийного жилья – 50 млн. кв. м в 2000 г. и 90 млн. в конце 2001 г. Этот рост имеет свои объяснения, которые не раз приводило руководство Госстроя РФ. Но после 2001 г., вплоть до настоящего времени практически никакого прироста этого объема не происходит. Как аудиторы Счетной палаты могли не заметить этого странного явления? Как мог за эти годы остановиться процесс ветшания старых домов?

Напрашивается такое объяснение. Резкое изменение динамики старения жилищного фонда, в котором пороговой точкой стал 1999 год, побудило правительство пересмотреть критерии отнесения жилых домов к категории ветхих и аварийных. Это было оформлено Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 сентября 2003 года № 552 «Об утверждении Положения о порядке признания жилых домов (жилых помещений) непригодными для проживания».

Во исполнение указанного постановления Правительства Госстрой РФ принял постановление от 20 февраля 2004 года № 10 «Об утверждении критериев и технических условий отнесения жилых домов (жилых помещений) к категории ветхих или аварийных». Это Постановление гласит: … 2. Не применять на территории Российской Федерации Приказ Министерства жилищно-коммунального хозяйства РСФСР от 05.11.1985 N 529 «Об утверждении Положения по оценке непригодности жилых домов и жилых помещений государственного и общественного жилищного фонда для постоянного проживания» [10].

Согласно этим новым критериям, ветшание жилищного фонда резко замедлилось (с 40% до 2% в год). Поразительно и то, что практические работники местных властей (например, правительства Москвы) продолжают пользоваться старыми критериями и прессе сообщают соответствующие им величины. Это признак общей деградации культуры управления и утраты обществом чувствительности к количественной мере самых актуальных явлений.

Маскировка реальности не вызывает никакой реакции общества при самых разных подходах к проблеме ЖКХ. В своем интервью 5 октября 2006 г. замминистра Ю. Тыртышов сделал два важных утверждения: «Потребность в капитальном ремонте составляет 144 млн. кв. м в год при произведенных в 2005 г. 30 млн. кв. м … Главное это объяснить и помочь людям осознать, что состояние их жилья — это их ответственность, а не мэра и губернатора».

Утверждается, что в 2005 г. капитально отремонтировано 30 млн. кв. м жилья. А вот «Российский статистический ежегодник. Официальное издание. 2006» (М., Росстат, 2006). На стр. 209 дана таблица 6.44 - «Основные показатели жилищных условий населения». В ней есть строка «Капитально отремонтировано жилых домов за год, тыс. кв. м общей площади». В столбце за 2005 г. стоит: 5552, то есть не 30, а 5,5 млн. кв. м. Это слишком уж большая разница с тем, что говорит замминистра.

Но главное даже не это. Выражение «Потребность в капитальном ремонте составляет 144 млн. кв. м в год» имеет смысл, только если такая доля жилищного фонда ремонтируется регулярно каждый год. Потребность в ремонте на 2005 г. – это 144 млн. кв. м плюс величина «отложенного» ремонта, и чем более велик срок, на который отложен ремонт, тем более чрезвычайной становится эта потребность. Если считать, что с 1991 г. должен был выполняться этот норматив, то величина ремонта, отложенного за 1991-2004 годы, составляет 1,9 млрд. кв. м.

Второе важное заявление замминистра заключается в том, что главное в проблеме ветхого жилья -  «объяснить и помочь людям осознать, что состояние их жилья — это их ответственность, а не мэра и губернатора». Это совершенно новая принципиальная постановка вопроса. Когда и где было принято решение о том, что теперь стоимость капитального ремонта полностью возлагается на население? Ведь это было бы немыслимым изменением в социальной политике государства. Кто уполномочил замминистра делать такие заявления?

Во сколько обошлось бы гражданам капитально отремонтировать их дом? В октябре 2007 г. Ассоциация строителей России и Союз инженеров-сметчиков разработали нормативы стоимости капитального ремонта многоквартирных жилых домов по всем регионам России в прогнозных ценах 2008 года. Согласно этим нормативам, средняя стоимость капитального ремонта по РФ составит 19,5 тыс. рублей за 1 кв. метр.

На жителя РФ в среднем приходится по 20 кв. м общей площади квартиры. Значит, на семью из 4 человек – 80 кв. м. Эта семья должна будет заплатить за капитальный ремонт 1,56 млн. руб. При средней зарплате в 15 тыс. руб. это означает, что глава семьи должен заплатить за ремонт весь свой заработок за 8 лет. Понимает ли замминистра Ю. Тыртышов, что он сказал? Но ведь его слова не вызвали никакой реакции ни наверху, ни «внизу». Нас здесь интересует именно этот факт.

Несоизмеримость средств и проблемы, когнитивный диссонанс – общее явление всей РФ. Вот сообщение Администрации Саратовской обл. от 5 февраля 2007 г.: «На переселение граждан из ветхого и аварийного жилищного фонда Бюджетом области предусмотрено 180 млн. руб., что позволит отселить порядка 240 семей». Это 1% тех, кого официально надо переселить - ветхий и аварийный жилфонд области (по «новым» критериям) составляет 1,5 млн. кв. м.

Заметим, что согласно Постановлению правительства, которое цитирует Счетная палата, «непригодными для проживания признаются жилые дома (жилые помещения), находящиеся в ветхом состоянии, в аварийном состоянии, а также в которых выявлено вредное воздействие факторов среды обитания».

Как можно не видеть очевидного и молчать о нем: за год, согласно государственной программе, ликвидируется 0,5-1% исходной проблемы, а сама проблема ежегодно возрастает на десятки процентов.

Сейчас в России, по официальной справке, более 300 млн. кв. м нуждается в капитальном ремонте неотложно. В Послании 2007 года В.В.Путин сказал о выделении 150 млрд. рублей на капитальный ремонт жилищного фонда – на 5 лет. Сколько жилья можно отремонтировать за 2008 год на 30 млрд. руб.? Если верить расценкам, 1,5 млн. кв. м жилья. А только в неотложном ремонте нуждается 300 млн. кв. м. Значит, выделение средств, о котором в Послании говорится как о решении проблемы, эквивалентно 0,5% усилий, которые государство обязано сделать срочно, в аварийном порядке. А если брать проблему в полной мере «отложенного» ремонта, то это 0,02%. Для примера – стоимость «отложенного» капитального ремонта жилищного фонда Санкт-Петербурга уже составляет 7 годовых бюджетов города - около 275 млрд. руб.

Деградация когнитивной структуры, соединявшей население России в общество, продолжается. А с ней продолжается и распад самого общества. Перед российской социологией – необычный и плохо изученный объект. Актуальность его изучения чрезвычайна.

2007 г.

Рисунки

Рис. 1.  Капитально отремонтировано жилых домов, млн. м2

Рис. 2.  Перевозки грузов внутренним водным транспортом, млн. т

Рис. 3. Индекс производства в машиностроении и металлообработке (1975 = 100)

Рис. 4.  Численность рабочих в промышленности России, млн.

Рис. 5. Парк тракторов в сельском хозяйстве России¸ тыс.

Рис. 6.  Потребление электроэнергии на производственные цели в сельскохозяйственных предприятиях, млрд. кВт-ч.

 

 

 

 

 

 

 



[1] Графики всех рисунков построены по данным статистических ежегодников ЦСУ РСФСР, Госкомстата РФ и Росстата.

[2] Речной транспорт – один из множества структурно схожих примеров. Так, в РФ за годы реформы было закрыто 73% аэропортов (в 1992 г. их было 1302, в 2007 г. 351). Пространство страны, связанное воздушным транспортом, рассыпано на изолированные клочки.

[3] С.А. Токарев. История зарубежной этнографии. М.: Высшая школа. 1978, с. 246.

[4] А.Эмсден, М.Интрилигейтор, Р.Макинтайр, Л.Тейлор. Стратегия эффективного перехода и шоковые методы реформирования российской экономики. - Шансы российской экономики. Анализ фундаментальных оснований реформирования и развития. Вып. 1. М.: Ассоциация «Гуманитарное знание». 1996. С. 65-85.

[5] Шмелев Н.П. Экономические перспективы России. – СОЦИС. 1995, № 3.

[6] Шмелев Н.П. - “Московская среда”, № 4, 2003.

[7] В 2000 г. пресса писала: «5,5% жилого фонда Москвы находится в аварийном и ветхом состоянии, еще 18% - в неудовлетворительном. Такие данные были приведены на заседании правительства столицы» («Деловая Москва», 17.07.2000). Рост с 5,5 до 14% за шесть лет – правдоподобная величина.

[8] http://www.minregion.ru/WorkItems/NewsItem.aspx?PageID=276&NewsID=159

[9] Отчет о проверке эффективности и целевого использования государственных капитальных вложений за 2003-2004 годы, выделенных на реализацию подпрограммы «Переселение граждан Российской Федерации из ветхого и аварийного жилищного фонда», входящей в состав федеральной целевой программы «Жилище» - www.ach.gov.ru/bulletins/2005/arch12/04.

 

[10] Счетная палата вскользь делает странное замечание: «Минюстом России письмом от 23 апреля 2004 года № 07/4174-ЮД отказано в государственной регистрации данного постановления».



Используются технологии uCoz