Ода А.С.Пушкина «Вольность» и ее библейские параллели

Герасимов П.В.

Текст оды "Вольность"

«Мир Пушкина, его духовный климат так благодатен и действен, что спустя полтора века после гибели поэта влияет на души людские и, кажется, со все более возрастающей активностью и силой, потому что сегодня человек, как никогда ранее, нуждается в том мощном заряде добра и красоты, который заключен в творчестве Пушкина. … Заслуга Пушкина перед людьми всех времен в том, что он создал свой поэтический мир, в котором дисгармония окружающего мира не отрицается, но побеждается силой творческого духа поэта, его «божественным глаголом»»[1]. О тесной связи творчества с религиозной тематикой говорят очень давно. На то, что великий поэт не сомневался в реальности духовного мира, указывал знаменитый философ А.Ф.Лосев, и он прямо говорил, что исследование этой стороны творчества Пушкина необходимо и очень преспективно[2].

В то же время нет никаких сомнений, что религиозность А.С.Пушкина носит христианский характер и конфессионально окрашена. Исследователи отмечают неразрывную связь творчества великого русского поэта с Православием. Уже Ф.М.Достоевский в своей знаменитой речи говорил, что всемирность, всечеловечность гения Пушкина связана с тем, что нашу русскую землю Христос «в рабском виде исходил, благословляя»[3]. В.Н.Катасонов говорит, что художественное решение проблемы свободы и милосердия в «Капитанской дочке» обусловлено «глубокой рецепцией традиционной православной духовности»[4]. Православная подача таких важных понятий как совесть, свобода, истина, блаженство раскрывается в работах многих авторов[5]. В особенности указывают на многочисленные библейские мотивы в произведениях А.С.Пушкина[6]. «Современные исследователи неоднократно отмечали, – пишет современная исследовательница, – что в определенные преиоды жизни А.Пушкина словно преследовали образы Священного Писания. Доминируя в сознании поэта, они становились лейтмотивом его философских размышений, накладывали отпечаток на его творчество. Так было, например, с книгой Иова и стихотворениями «Дар напрасный, дар случайный», «В часы забав иль праздной скуки», «Воспоминание», «Брожу ли я вдоль улиц шумных»»[7]. Маленькие трагедии сравнивают с апокалиптическими мотивами: числовые и цветовые образы трагедий, и в особенности характер их содержания позволяют говорить об этом[8].

В том, что библейские образы занимают одно из ведущих направлений в поэзии зрелого Пушкина, нет сомнений ни у кого. А.С.Пушкин углубляется в чтение Книги Книг, находясь в Михайловском. Именно в это время появляется «Пророк»[9]. Однако библейские сюжеты и образы появляются гораздо раньше, уже в ранней лирике великого поэта[10]. Знаменитое и общеизвестное произведение А.С.Пушкина «Вольность», написанная, когда поэтоу исполнилось 19 лет, останавливает наше внимание.

Одни из самых выразительных по своей силе строк оды обращены к Наполеону:

Самовластительный злодей!

Тебя, твой трон я ненавижу,

Твою погибель, смерть детей

С жестокой радостию вижу.

Читают на твоем челе

Печать проклятия народы,

Ты ужас мира, стыд природы, –

Упрек ты Богу на земле.

Здесь нельзя не увидеть сходство с так называемыми проклинательными псалмами царя Давида, в осбенности с 108 псалмом, который, по святоотеческому толкованию, относится к Иуде – предателю Господа:

«Начальнику хора. Псалом Давида. Боже хвалы моей! не премолчи, 2 ибо отверзлись на меня уста нечестивые и уста коварные; говорят со мною языком лживым; 3 отвсюду окружают меня словами ненависти, вооружаются против меня без причины; 4 за любовь мою они враждуют на меня, а я молюсь; 5 воздают мне за добро злом, за любовь мою - ненавистью. 6 Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную его. 7 Когда будет судиться, да выйдет виновным, и молитва его да будет в грех; 8 да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмет другой; 9 дети его да будут сиротами, и жена его - вдовою; 10 да скитаются дети его и нищенствуют, и просят хлеба из развалин своих; 11 да захватит заимодавец все, что есть у него, и чужие да расхитят труд его; 12 да не будет сострадающего ему, да не будет милующего сирот его; 13 да будет потомство его на погибель, и да изгладится имя их в следующем роде; 14 да будет воспомянуто пред Господом беззаконие отцов его, и грех матери его да не изгладится; 15 да будут они всегда в очах Господа, и да истребит Он память их на земле, 16 за то, что он не думал оказывать милость, но преследовал человека бедного и нищего и сокрушенного сердцем, чтобы умертвить его; 17 возлюбил проклятие, - оно и придет на него; не восхотел благословения, - оно и удалится от него; 18 да облечется проклятием, как ризою, и да войдет оно, как вода, во внутренность его и, как елей, в кости его; 19 да будет оно ему, как одежда, в которую он одевается, и как пояс, которым всегда опоясывается. 20 Таково воздаяние от Господа врагам моим и говорящим злое на душу мою! 21 Со мною же, Господи, Господи, твори ради имени Твоего, ибо блага милость Твоя; спаси меня, 22 ибо я беден и нищ, и сердце мое уязвлено во мне. 23 Я исчезаю, как уклоняющаяся тень; гонят меня, как саранчу. 24 Колени мои изнемогли от поста, и тело мое лишилось тука. 25 Я стал для них посмешищем: увидев меня, кивают головами. 26 Помоги мне, Господи, Боже мой, спаси меня по милости Твоей, 27 да познают, что это - Твоя рука, и что Ты, Господи, соделал это. 28 Они проклинают, а Ты благослови; они восстают, но да будут постыжены; раб же Твой да возрадуется. 29 Да облекутся противники мои бесчестьем и, как одеждою, покроются стыдом своим. 30 И я громко буду устами моими славить Господа и среди множества прославлять Его, 31 ибо Он стоит одесную бедного, чтобы спасти его от судящих душу его» (Пс.108).

Почти текстуальное сходство и чувство, одинаковое по силе, открывают нам образ праведного воздаяния грешнику. Образ грешника и в 108 псламе, и в оде «Вольность» нарисован предельно ярко. У Пушкина это – самовластительный злодей, он имеет на челе печать проклятия, мир ужасается его деяний, сама природа стыдится своего порождения, он – словно упрек Богу в том, что Творец допустил существование такого страшного человека. В псалме образ грешника столь же отталкивающий: он волюбил проклятие, не восхотел благословения, проявил верх неблагодарности, за любовь ответив ненавистью. Такой человек уже не достоин ни милости, ни сострадания, но только справедливой кары.

Бог не только Любовь и милосердный Податель жизни, но и Праведный Судия, нелицеприятно воздающий за грех. Бог свят, и поэтому ничто грешное не может быть рядом с Богом. Бог вступается за страдающего праведника и пресекает грех. Здесь проклятие понимается в прямом библейском смысле: царь Давид призывает праведный суд Божий над грехом и его носителем – нераскаянным грешником. Зло необходимо уничтожить, поскольку оно уже неисправимо. И поэтому уничтожается как сам грешник, неспособный исправиться, так и произрастающие от него греховыне корни – его дети.

Тема отмщения, также связанная с гибелью детей упорного грешника, узнается и в 136 псалме, описывающем страдания иудеев, отведенных в вавилонский плен из разрушенного Иерусалма:

При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; 2 на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы. 3 Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши - веселья: "пропойте нам из песней Сионских". 4 Как нам петь песнь Господню на земле чужой? 5 Если я забуду тебя, Иерусалим, - забудь меня десница моя; 6 прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего. 7 Припомни, Господи, сынам Едомовым день Иерусалима, когда они говорили: "разрушайте, разрушайте до основания его". 8 Дочь Вавилона, опустошительница! блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! 9 Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!

Последний стих псалма перекликается с пушкинскими строками. Здесь также выражается мысль о праведном Суде Божием, который осуществляется не только на небе, но и на земле. Страшный образ смерти младенцев, всегда понимавшийся и в иудейской традиции, и в христианской, исключительно духовно, у Пушкина взят во всей его страшной наглядности, в строго буквальном смысле, зримо и вещественно.

В то же время в рассматриваемых строках оды присутствует и сознание незаконности, преступности такой радости: с жестокой радостию вижу. Поэт понимает, что несмотря на справедливость его желаний, несмотря на праведное желание покарать грешника, радость его – жестока, т.е. не лишена греховности, поскольку исходит не от праведника, а от обычного грешного человека. И поэт осознает приземленность своих желаний, искренно говорит о всей палитре своих чувств и переживаний, не приукрашивает, но обличает сам себя, как бы со стороны оценивая свои – естественные для человека – чувства с точки зрения библейской нравственности.

Другой важной темой оды Пушкина «Вольность» является отношение к царской власти. На первый взгляд, поэт противоречит сам себе: он ненавидит самовластительного Наполеона, называя его злодеем, он говорит об императоре Павле как об увенчанном злодее. В целом получается, что образ верховного правителя государства негативный. В то же время Пушкин не остается на стороне и убийц, но также обличает их как преступников (преступною рукою), как злодеев, потерявших человеческий облик (злые янычары, как звери).

Отношение к царской власти у А.С.Пушкина неоднозначно. То он воспевает царей, то обличает их за пороки и беззакония.

Отношение А.С.Пушкина к царской власти также лежит в области библейского понимания ее природы.

Во-первых – это божественное происхождение ее: власть царям дается свыше, не они – первоисточники своего могущества, но правящий над ними Закон. Здесь проявляется мысль святого апостола Павла:

Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. 2 Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. 3 Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, 4 ибо [начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. 5 И потому надобно повиноваться не только из [страха] наказания, но и по совести. 6 Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые. 7 Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. 8 Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви; ибо любящий другого исполнил закон (Рим.13).

И святого апостола Петра:

Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, 14 правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, - 15 ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, - 16 как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. 17 Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. 18 Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. 19 Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. 20 Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. 21 Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его. (1Петра, 2 гл.).

Но и власть не может быть сама по себе, а целиком в руках Господа:

Горе тем, которые влекут на себя беззаконие вервями суетности, и грех - как бы ремнями колесничными; 19 которые говорят: "пусть Он поспешит и ускорит дело Свое, чтобы мы видели, и пусть приблизится и придет в исполнение совет Святаго Израилева, чтобы мы узнали!" 20 Горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким! 21 Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою! 22 Горе тем, которые храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток, 23 которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного! 24 За то, как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень их, и цвет их разнесется, как прах; потому что они отвергли закон Господа Саваофа и презрели слово Святаго Израилева. 25 За то возгорится гнев Господа на народ Его, и прострет Он руку Свою на него и поразит его, так что содрогнутся горы, и трупы их будут как помет на улицах. И при всем этом гнев Его не отвратится, и рука Его еще будет простерта.

В то же время в Библии читаем:

Славьте Господа; призывайте имя Его; возвещайте в народах дела Его; 2 воспойте Ему и пойте Ему; поведайте о всех чудесах Его. 3 Хвалитесь именем Его святым; да веселится сердце ищущих Господа. 4 Ищите Господа и силы Его, ищите лица Его всегда. 5 Воспоминайте чудеса Его, которые сотворил, знамения Его и суды уст Его, 6 вы, семя Авраамово, рабы Его, сыны Иакова, избранные Его. 7 Он Господь Бог наш: по всей земле суды Его. 8 Вечно помнит завет Свой, слово, [которое] заповедал в тысячу родов, 9 которое завещал Аврааму, и клятву Свою Исааку, 10 и поставил то Иакову в закон и Израилю в завет вечный, 11 говоря: "тебе дам землю Ханаанскую в удел наследия вашего". 12 Когда их было еще мало числом, очень мало, и они были пришельцами в ней 13 и переходили от народа к народу, из царства к иному племени, 14 никому не позволял обижать их и возбранял о них царям: 15 "не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла" (Пс.104).

Наконец, в самом конце оды выступает художетственный образ Закона. Речь идет, конечно же, не о конкретном государственном законодательстве, которое изменчиво и зависит от эпохи, но у Пушкина выступает на первое – и главенствующее – место Закон, Закон с большой буквы, т.е. Закон истинный, праведный, справедливый, спасительный.

«Понятие «Божественного Закона», – пишет Т.Касснер, – выступает как единство Ветхого и Нового Заветов … Закон дает возможность всем людям ступить на путь Истины»[11].

В то же время подачу библейского материала никак нельзя отнести к общехристианской образованности. Речь идет не о католическом, не о протестантском, но имеено о церковном, православном знании А.С.Пушкиным Священного Писания. Об этом сыидетельствуют как отдельные цтаты, где проскальзывает отношение А.С.Пушкина к другим христианским конфессиям – латынянам и протестантам. Об этом говорит и характер использования библейского материала.

Таким образом, можно сделать вывод: А.С.Пушкин черпал выразительность и поэтическое вдохновение в Священном Писании, причем в его православном истолковании. Обилие библейской лексики А.С.Пушкина, традиционная для православия подача этого материала во многом определили красоту, возвышенность и силу поэтических образов русского поэта. Справедливо считать поэзию Пушкина образцом для всех поэтов. Верно видят в поэзии Пушкина универсальность, применимость его образов, чувств и способа их выражения ко всем временам и ко многим народам. Эта универсальность связана как раз с библейской образностью великого русского поэта, с его библейским языком, которым он осуществляет свои поэтические цели. Можно смело сказать, что изучение Библии, ее языка и образности и есть один из тех источников, из которых гений русской поэзии черпал свое вдохновение. Без сомнения, Библия до сих пор остается таким образцом и источником. Поэтому, следуя за Пушкиным, современным поэтам следовало бы хорошо изучить и использовать как библейские образы, как библейскую лексику, так и способы художественного выражения мыслей и чувств, которые открываются при чтении Книги Книг.